Онлайновый журнал "Суперстиль" №219/2016.

БАБУШКА ПЕРФОРМАНСА

Марина Абрамович

При слове "художник" воображение рисует одухотворённого человека в берете, который в уединении стоит за мольбертом и водит по холсту кисточкой. Но современные художники бывают разными - всё зависит от стиля, жанра и формы, в которых они себя проявляют. Перформанс - вид изобразительного искусства, в котором художник в качестве рабочего инструмента использует собственное тело, а действие обязательно совершается в присутствии зрителей, с которыми художник устанавливает контакт и обменивается энергией. Перформанс возник в бунтарские 60-е, когда художники-авангардисты решили в прямом и переносном смысле раздвинуть рамки живописного полотна и сломать все преграды на пути творческой реализации.

Возникновение и стремительное развитие перформанса связывают с именами Ива Кляйна, Вито Аккончи, Германа Нитча, Криса Бурдена, Йоко Оно. В России известны перформансы Олега Кулика, Олега Мавроматти, Петра Павленского. Ну а бабушкой мирового перформанса называют Марину Абрамович - обычную женщину без каких-либо феноменальных способностей, чьё тело вполне можно заносить в книгу рекордов - уж столько раз его обладательница проводила над ним (и над психикой зрителей) поистине чудовищные эксперименты, будучи на волоске от смерти. Всё ради искусства.

Марина Абрáмович родилась 30 ноября 1946 года в Белграде, столице тогдашней Югославии. Её родители были легендарными партизанами, национальными героями, которые после Второй мировой войны занялись политической и чиновничьей карьерой, так что ранее детство Марина провела у набожной бабушки (её муж, Маринин дед, был братом сербского патриарха Варнавы, причисленного к лику святых).

Родители, чей брак со временем превратился в непрерывную череду ссор и скандалов, всё больше отдалялись друг от друга, и воспитанием подросшей Марины теперь всецело занялась мать - майор Вооружённых сил и директор Музея Революции. Властная и деспотичная женщина относилась к дочери по-военному строго, запрещала даже самые простые и скромные удовольствия, заставляла соблюдать режим дня с ранним отбоем и ранним подъёмом, будила её посреди ночи, если девушка спала в некрасивой позе или мяла постель, сама выбирала ей подруг, а когда те заходили к Марине в гости, надевала на них медицинские маски. Жёсткие христианские и военно-коммунистические догмы, навязанные роднёй, Абрамович позже не преминёт обыграть в своих перформансах.

В школе Марина училась неважно, совсем плохо ей давались точные науки, хотя её завораживали опыты Николы Теслы, великого учёного и великого мистификатора. Зато любила рисовать. Когда Марине исполнилось четырнадцать, один взрослый друг семьи шутки ради показал ей, как надо творить шедевры - смешал в ведре краски, вылил на холст и сверху бросил петарду. Марина отнеслась к столь нетривиальному способу создания картины со всей серьёзностью и сделала для себя вывод: искусство - это не только и не столько результат, сколько процесс.

В тот же год, взяв у матери револьвер, который по старой военной привычке та держала в прикроватной тумбочке, Марина вместе с младшим братом решила сыграть в русскую рулетку. После раунда из двух несостоявшихся выстрелов, заметив, что братишка с перепугу обмочил штаны, девушка пальнула по стопке книг, пробив их насквозь - на сей раз выстрел состоялся. Вот таким был первый, пусть и неофициальный перформанс Марины Абрамович.

Окончив школу, Марина поступила в Белградский университет искусств, а в двадцать лет по настоянию матери стала членом Коммунистической партии. И при этом устраивала закрытые перформансы для однокашников, на которых раздевалась догола и резала кожу бритвой. Пока ей просто нравилось преодолевать собственные комплексы и проверять тело и психику на выносливость, отодвигая границы всё дальше и дальше. Наполнение перформансов смыслом придёт позже.

Хотя в Югославии не было такого уж сверхжёсткого тоталитарного режима, как в СССР и прочих странах социалистического лагеря, государство активно вмешивалось в жизнь граждан и особых вольностей им не позволяло. Когда Абрамович задумала устроить свой первый, теперь уже официальный перформанс - громкоговорители на одном из белградских мостов периодически транслировали бы страшный грохот и скрежет - ей отказали. Но Марине всё же удалось реализовать перформанс - она выставила колонки в распахнутое окно собственной квартиры и включила звук на полную мощность. Эффект превзошёл все ожидания: "Внезапно люди побежали по улице, рассыпались повсюду, а для меня это было что-то невообразимое. Я увидела силу искусства, которое не пришпилено к стенке галереи".

Другой публичный перформанс начинающей художницы был запрещён цензурой. Акция "Приходи и стирай вместе с нами" предполагала участие всех желающих женщин, которые бы разделись донага и выстирали одежду мужчин. В конце действия мужчины смогли бы получить выстиранную и выглажённую одежду, только если бы сами полностью разделись. Смысл акции таился в парадоксе: мужчины, которые обожают разглядывать обнажённых женщин и кичатся своим могуществом, когда сами раздеваются перед толпой незнакомых женщин, испытывают сильнейший психологический дискомфорт и превращаются в уязвимых и беззащитных младенцев.

На родине ей каким-то чудом удался лишь один громкий и скандальный перформанс с политическим подтекстом. На полу галереи был установлен деревянный каркас в виде пятиконечной коммунистической звезды. Марина облила звезду бензином, подожгла её, обрезала волосы и раскидала их по углам звезды, а потом разделась, легла в центр и закрыла глаза. Через полтора часа её, еле живую, вынесли наружу - художница получила сильнейшее отравление угарным газом.

Благо Абрамович могла реализовывать любые свои задумки заграницей. В 1974 году в Неаполе состоялся самый известный перформанс раннего периода её творчества. Она заперлась со зрителями в комнате, где стояла полностью обнажённой, а перед ней лежали 72 различных предмета - от добрых и невинных кисточек и красок до ножа и пистолета. Зрителям было позволено делать с художницей всё, что угодно. Сначала они её фотографировали, обмазывали мёдом и разрисовывали красками, потом стали стегать плёткой и резать кожу. Служба безопасности прервала перформанс, когда один из зрителей схватил заряженный пистолет. Только тогда все поняли, что перед ними не игрушка, а живая женщина. "Я хотела показать одну вещь: это просто удивительно, насколько быстро человек может вернуться в дикое, пещерное состояние, если ему это позволить".

Другой знаковый перформанс середины 70-х назывался "Губы Томаса", который Марина показала в австрийском Инсбруке. Она съела килограмм мёда, запила его литром красного вина, ножом вырезала у себя на животе пятиконечную звезду, высекла себя до полной потери ощущения боли и легла на крест, выложенный из ледяных блоков. В 2005 году Абрамович повторила перформанс, обув армейские сапоги и надев военную пилотку своей матери.

Постоянные запреты и давление югославских властей, усиливающийся конфликт с матерью, которая люто ненавидела "идиотское и распутное" творчество дочери, неудавшийся брак с художником Нешой Париповичей - всё это навело Марину на мысль об эмиграции. В 1976 году Абрамович переехала в Амстердам, и с тех пор живёт везде и нигде конкретно, постоянно перемещаясь по миру, ибо не выносит стагнации. Лишь последние два десятка лет она чаще всего обитает в Нью-Йорке, хотя американского гражданства у неё как не было, так и нет. А её родная страна - Югославия - вообще навсегда исчезла с карты мира.

В том же 1976 году Абрамович познакомилась с немецким художником Уве Лайсипеном по прозвищу Улай, который во всех смыслах стал её "второй половиной" - гражданским мужем, лучшим и единственным другом, единомышленником и коллегой. Теперь Марина работала в паре с Улаем. Вместе они подготовили и провели несколько ярких перформансов о слиянии и извечной борьбе двух основополагающих начал - мужского и женского.

Обнажённые Марина и Улай бежали навстречу друг другу и сталкивались на полном ходу. Орали друг на друга в течение четверти часа. Сплетали свои волосы и сидели спиной к спине на протяжении 16 часов. Дышали друг в друга, теряя сознание от перенасыщения углекислым газом. Стояли в дверях на входе в музей так, что посетителям приходилось протискиваться между их обнажёнными телами. Самым шокирующим и опасным для жизни был перформанс "Энергия покоя": Марина держит лук, а Улай - натянутую тетиву со стрелой, направленной в сердце Марины.

Даже их расставание в 1988 году было грандиозным перформансом. Улай, олицетворяя мужскую стихию огня, вышёл навстречу Марине из пустыни Гоби, а Марина навстречу Улаю - из женской водной стихии Жёлтого моря. Они соединились на Великой Китайской стене и тотчас разбрелись в разные стороны.

Абрамович вынуждена часто повторять: в перформансах её тело - как правило, обнажённое, - служит искусству. Зритель видит перед собой не Марину Абрамович, а просто женщину, просто человека, а вернее всего - самого себя. В жизни же Марина Абрамович - обычная женщина со своими слабостями. Она тяжело переживала разрыв с любимым человеком. Чтобы выйти из депрессии, она решила заняться каким-нибудь нелюбимым делом.

Как и многие перформансисты, больше всего на свете Марина не любит театр с его неискренностью и наигранностью ("В перформансе кровь - это кровь. В театре кровь - это кетчуп"). С конца 80-х Абрамович взяла за традицию раз в пять-шесть лет инсценировать свою биографию, отдавая в распоряжение театральным режиссёрам свои дневники, рисунки разных лет, личные вещи. Так она расстаётся со старым наследством и очищает себя для нового творческого этапа.

Желая отдохнуть от суетного мира, Абрамович некоторое время прожила на Тибете, где изучала буддизм, а сама обучала тибетских монахов... танцам. Также она, совмещая духовные практики с перформансом, спала с настоящим человеческим скелетом. Вообще, в этот период Марину всецело поглотила тема смерти. Венцом её творческих поисков стал перформанс "Балканское барокко", который являлся художественной реакцией на безжалостную гражданскую войну в её родной Югославии. Сидя на куче говяжьих костей, Абрамович пробовала смыть с них кровь, но тщетно - так и разжигатели войны, ради личных амбиций готовые пойти на массовое уничтожение других людей, никогда не смоют с себя позор.

Были и другие перформансы, посвящённые теме смерти и одиночества. Марина мастурбировала, лёжа в заколоченном гробу и комментировала свои ощущения в микрофон. Висела над горящими свечами. Двенадцать дней без еды прожила в стеклянной камере-платформе, с которой невозможно было спуститься вниз - вся лестница была утыкана острыми ножами.

В 2010 году Абрамович придумала простой перформанс, который одновременно стал самым масштабным проектом в её творческой биографии, и о котором позже вышел документальный фильм. Перформанс назывался "В присутствии художника" - Марина садилась на стул, а каждый желающий мог сесть напротив и сколь угодно долго смотреть ей в глаза. Среди желающих оказалась и поп-звезда Леди Гага, которая пришла на мероприятие без косметики, её никто не узнал, не пропустил вперёд и, таким образом, очередь до неё так и не дошла. Об этом Леди Гага написала в соцсетях, и о Марине Абрамович в одну минуту узнали миллионы подростков по всему миру. А вот до кого очередь дошла, так это до Улая. Когда он сел на стул и заглянул Марине в глаза, та не выдержала и расплакалась... Впрочем, их отношения так и не наладились - недавно очередной суд в очередной раз обязал Абрамович выплатить бывшему партнёру кругленькую сумму с продаж их совместных работ.

Сейчас Марина Абрамович готовится отметить 70-летний юбилей. Она полна сил и творческих замыслов, не боится выглядеть на публике "старой, толстой и уродливой", потому что любое искусство - прекрасно, а любой художник - прекрасен. Не жалеет, что у неё нет детей - ведь детям приходится отдавать всю себя и тратить на них энергию, а смысл её жизни - делиться энергией с бесчисленными зрителями. Но у неё есть ученики, которые обучаются в её нью-йоркском Институте Марины Абрамович.

Она продолжает колесить по всему миру, но вот с нашей страной у Марины сложились непростые отношения. Её первый приезд в Россию в начале века по вине неумех-организаторов оказался провальным - выступление Абрамович в Третьяковской галерее посетили всего два-три десятка человек, включая массовку из музейных бабушек, которые сидели с недовольными физиономиями и цокали языками, осуждая увиденное.

Куда более успешным оказался приезд Марины в Россию в 2011 году. В московском музее современного искусства "Гараж" она устроила показ фотографий и реперформанс - её идеи воплощали молодые художники, которых отбирала сама Абрамович. Но в целом её представления о России шаблонны и тривиальны: укутанная в меха, будто Анна Каренина, она мчится в тройке по огромной заснеженной территории, заезжает в кабак, там накурено и все поголовно пьяны, какие-то военные играют в русскую рулетку, и двое человек уже валяются мёртвыми на полу. Возможно, Марина шутит. Возможно, нет.

Приедет ли Абрамович к нам ещё - большой вопрос. Современное концептуальное искусство в России нынешней, увы, не в почёте. Выставки закрывают по требованию непонятных клерикальных и военизированных организаций, акционистов нередко сажают в тюрьму за злостное хулиганство, а в каждом художнике, чьё творчество не укладывается в привычные рамки, непримиримые борцы за нравственность видят проповедника чуждых нам ценностей.

Но, как говорит сама Абрамович, с её творчеством бороться бесполезно. Оно вечно, потому что нематериально. Можно уничтожить картину, но не идею. Марина Абрамович - живой классик современного искусства, нравится это кому или нет. Её будут повторять, ей будут подражать, её будут стараться превзойти.

Роман ШИРОКОВ